Субботним утром Петр собрался поехать в сад. В осеннее окно квартиры смотрело уральское пасмурное утро. Все лето Екатеринбург утопал в лучах туч и облаков, которые превращались в ручейки.
– Что делать… – подумал Петр, потирая сонные двадцатипятилетние карие глаза.
На остановке было не многолюдно и это могло означать, что в автобусе народу будет немного. Петр очень не любил ездить в битком набитом дачниками автобусе.
Подъехал Икарус с улыбающейся решеткой радиатора и выпученными от загруженности фарами. Протискиваясь мимо плотно стоявших людей и сумок, Петра зацепила мысль: ну куда же вы все едете в такую рань, в такую пасмурную погоду?
Оплатив кондуктору, он стал прикидывать, что свободнее станет на четвертом, шестом и восьмом километре Чусовского тракта, а на двенадцатом станет совсем свободно, потому что и он выйдет.
А ведь и я тоже еду поработать на участке, как и эти люди – пришло озарение к Петру.
Внезапно, сам не зная почему, Петр громко спросил у окружающих:
– Как нынче урожай, граждане пассажиры? – и сразу засмущался, боясь, что люди не поймут и будут криво смотреть на него. Только в институте Петру приходилось читать на публику доклады у доски с большим трудом. Хоть он и не хотел признавать, но садясь за парту после боязни сцены, с легкой усталостью приходило приятное удовлетворение.
Зачем я это ляпнул на весь автобус, дурак, – подумал Петр, крепче сжав в руке поручень.
Вопрос прозвучал в передней части автобуса, дальше пройти было сложно. Просто на первой остановке люди занимают очередь на посадку. В этом порядке они заходят через единственную открытую дверь, обилечиваются у кондуктора, проходят преимущественно в конец автобуса, попутно вычисляя коэффициент счастливости билета.
Пассажиры, сидящие на двойных местах в несколько рядов, отложили свои разговоры, устремив внимание на Петра. Одна пожилая женщина ответила:
– Да как? Дожди все лето. Картошка мелкая и ту не выкопать, что ни день – сыро.
Остальные люди подхватили тему и начали совместно рассказывать о своих проблемах на огородах. Нет, они не жаловались, они рассказывали, как будто Петр может помочь, словно он врач и ему нужно дать подробное описание ситуации без личного отношения к ней. Атмосфера в автобусе наполнилась неким настроением партийного собрания, митинга или обсуждения с понимающим начальником вопросов на производстве.
За пару остановок Петр узнал, у кого участки в низине, у кого на горке, у кого травой порос, у кого все в порядке.
В автобусе Петр был самым молодым, однако, слушал он так внимательно и с таким участием, словно прожил не одну жизнь.
Стало ясно, что нужно решать проблему, но он не знал как:
– Товарищи, есть среди нас агроном или сведущий человек? – неожиданно и твердо спросил Петр.
– Да, я в колхозе сорок лет проработал – ответил сухощавый жилистый смугловатый старичок.
Этот простовато одетый человек рассказал о том, как можно удобрять почву и делать отводящие воду борозды. В конце своего рассказа, он посоветовал журналы и книги по садоводству, выращиванию культур. Некоторые из пассажиров одобрительно отозвались, услышав знакомые названия и авторов. Пара бабушек сделала заметки в слегка потрепанные тетради с выцветшими страницами. Одна женщина слушала с выражением мысли на лице о том, чем же она может помочь?
Добрый взгляд ее с искоркой озарения поднялся на Петра:
– Мы в храме можем помолиться, чтобы настала хорошая погода, и Господь дал нам сил – со скромной улыбкой произнесла женщина.
Отведя взгляд внутрь себя, Петр обнаружил закрадывающийся скептицизм, ведь он видел прогнозы погоды на следующую неделю: дожди, дожди, дожди…
Собираясь ответить, он посмотрел на женщину. Скептицизм обрушился каменной глыбой с обрыва в небытие. В глазах женщины не было ничего кроме детской простоты и твердой уверенности.
– Да, да. Это будет очень хорошо. Еще нужно повесить на остановке объявление, чтобы люди могли прийти – с участием ответил Петр.
Кто-то поддержал одобрительными возгласами, кто-то молча согласился, кто-то наполненный решимостью задумался о своем.
Женщина, пытаясь сдержать улыбку, плотно сжала губы, от чего та еще четче украсила ее лицо. Слегка зажмурив глаза, согласно кивнула головой и начала обдумывать содержание объявления: время, место, как добраться…
Через одну остановку выходить – подумал Петр. Люди удовлетворенно начали постепенно продолжать начатые беседы, смотреть в окна, готовится на выход.
Что же это было? Ладно, проехали, еще до дома нужно добежать. Эк меня угораздило, надо же… щебенку еще нужно растаскать – думалось ему, а внутри, словно узелок развязался, стало легче.
На следующей неделе в среду Петр, выходя с работы, вынужден был снять куртку, потому что с неба проливались жаркие лучи солнечного света.
Отложив прогулку и чтение вечерних книг он сел в автобус и поехал на садово-огородный картофель-party. Уже не цеплялись за него мысли, что много народу в автобусе, кто-то с ним даже поздоровался.
Выкапывая очередной рядок, Петр заметил, что направление борозды относительно склона соответствовало описанию в статье из одного садоводческого журнала.
Вся осень на Урале простояла теплой и сухой. Прекрасен был листопад в березовом лесу за садами.
Неожиданно выпал первый снег. Сколько было радости воскресным утром смотреть из зимнего окна на белый покров, а ведь вечер даже не намекал о грядущих чудесах. Не смотря на внезапный приход зимы, в воздухе ощущалась плавность спокойствия. Петр глядя в окно подумал: еще один сезон. Улыбка вызвала потягивание проснувшегося тела.
И радостно Петру было оставлять следы, на первом снегу идя по адресу еще не сорванного с остановки объявления.
– Что делать… – подумал Петр, потирая сонные двадцатипятилетние карие глаза.
На остановке было не многолюдно и это могло означать, что в автобусе народу будет немного. Петр очень не любил ездить в битком набитом дачниками автобусе.
Подъехал Икарус с улыбающейся решеткой радиатора и выпученными от загруженности фарами. Протискиваясь мимо плотно стоявших людей и сумок, Петра зацепила мысль: ну куда же вы все едете в такую рань, в такую пасмурную погоду?
Оплатив кондуктору, он стал прикидывать, что свободнее станет на четвертом, шестом и восьмом километре Чусовского тракта, а на двенадцатом станет совсем свободно, потому что и он выйдет.
А ведь и я тоже еду поработать на участке, как и эти люди – пришло озарение к Петру.
Внезапно, сам не зная почему, Петр громко спросил у окружающих:
– Как нынче урожай, граждане пассажиры? – и сразу засмущался, боясь, что люди не поймут и будут криво смотреть на него. Только в институте Петру приходилось читать на публику доклады у доски с большим трудом. Хоть он и не хотел признавать, но садясь за парту после боязни сцены, с легкой усталостью приходило приятное удовлетворение.
Зачем я это ляпнул на весь автобус, дурак, – подумал Петр, крепче сжав в руке поручень.
Вопрос прозвучал в передней части автобуса, дальше пройти было сложно. Просто на первой остановке люди занимают очередь на посадку. В этом порядке они заходят через единственную открытую дверь, обилечиваются у кондуктора, проходят преимущественно в конец автобуса, попутно вычисляя коэффициент счастливости билета.
Пассажиры, сидящие на двойных местах в несколько рядов, отложили свои разговоры, устремив внимание на Петра. Одна пожилая женщина ответила:
– Да как? Дожди все лето. Картошка мелкая и ту не выкопать, что ни день – сыро.
Остальные люди подхватили тему и начали совместно рассказывать о своих проблемах на огородах. Нет, они не жаловались, они рассказывали, как будто Петр может помочь, словно он врач и ему нужно дать подробное описание ситуации без личного отношения к ней. Атмосфера в автобусе наполнилась неким настроением партийного собрания, митинга или обсуждения с понимающим начальником вопросов на производстве.
За пару остановок Петр узнал, у кого участки в низине, у кого на горке, у кого травой порос, у кого все в порядке.
В автобусе Петр был самым молодым, однако, слушал он так внимательно и с таким участием, словно прожил не одну жизнь.
Стало ясно, что нужно решать проблему, но он не знал как:
– Товарищи, есть среди нас агроном или сведущий человек? – неожиданно и твердо спросил Петр.
– Да, я в колхозе сорок лет проработал – ответил сухощавый жилистый смугловатый старичок.
Этот простовато одетый человек рассказал о том, как можно удобрять почву и делать отводящие воду борозды. В конце своего рассказа, он посоветовал журналы и книги по садоводству, выращиванию культур. Некоторые из пассажиров одобрительно отозвались, услышав знакомые названия и авторов. Пара бабушек сделала заметки в слегка потрепанные тетради с выцветшими страницами. Одна женщина слушала с выражением мысли на лице о том, чем же она может помочь?
Добрый взгляд ее с искоркой озарения поднялся на Петра:
– Мы в храме можем помолиться, чтобы настала хорошая погода, и Господь дал нам сил – со скромной улыбкой произнесла женщина.
Отведя взгляд внутрь себя, Петр обнаружил закрадывающийся скептицизм, ведь он видел прогнозы погоды на следующую неделю: дожди, дожди, дожди…
Собираясь ответить, он посмотрел на женщину. Скептицизм обрушился каменной глыбой с обрыва в небытие. В глазах женщины не было ничего кроме детской простоты и твердой уверенности.
– Да, да. Это будет очень хорошо. Еще нужно повесить на остановке объявление, чтобы люди могли прийти – с участием ответил Петр.
Кто-то поддержал одобрительными возгласами, кто-то молча согласился, кто-то наполненный решимостью задумался о своем.
Женщина, пытаясь сдержать улыбку, плотно сжала губы, от чего та еще четче украсила ее лицо. Слегка зажмурив глаза, согласно кивнула головой и начала обдумывать содержание объявления: время, место, как добраться…
Через одну остановку выходить – подумал Петр. Люди удовлетворенно начали постепенно продолжать начатые беседы, смотреть в окна, готовится на выход.
Что же это было? Ладно, проехали, еще до дома нужно добежать. Эк меня угораздило, надо же… щебенку еще нужно растаскать – думалось ему, а внутри, словно узелок развязался, стало легче.
На следующей неделе в среду Петр, выходя с работы, вынужден был снять куртку, потому что с неба проливались жаркие лучи солнечного света.
Отложив прогулку и чтение вечерних книг он сел в автобус и поехал на садово-огородный картофель-party. Уже не цеплялись за него мысли, что много народу в автобусе, кто-то с ним даже поздоровался.
Выкапывая очередной рядок, Петр заметил, что направление борозды относительно склона соответствовало описанию в статье из одного садоводческого журнала.
Вся осень на Урале простояла теплой и сухой. Прекрасен был листопад в березовом лесу за садами.
Неожиданно выпал первый снег. Сколько было радости воскресным утром смотреть из зимнего окна на белый покров, а ведь вечер даже не намекал о грядущих чудесах. Не смотря на внезапный приход зимы, в воздухе ощущалась плавность спокойствия. Петр глядя в окно подумал: еще один сезон. Улыбка вызвала потягивание проснувшегося тела.
И радостно Петру было оставлять следы, на первом снегу идя по адресу еще не сорванного с остановки объявления.